В первой половине XVI века нынешняя территория Верхнеуслонского района входила в состав Казанского ханства.

Основная часть ханства находилась на левом берегу Волги, на луговой стороне, как тогда говорили. Территория ханства делилась на дороги - Галицкую, Арскую, Алатскую, Зюрейскую, Ногайскую. Земли на правом берегу Волги составляли особую административную единицу - горную сторону. К сожалению, в распоряжении историков нет материалов с описаниями горной стороны периода Казанского ханства, но определенное представление позволяет составить Писцовая книга Свияжского уезда 1565 - 1567 гг., имеющаяся в архивах в нескольких экземплярах и опубликованная в Казани в 1909 году.

Писцовые книги - материалы земельного учета в России XVI - XVII вв. - назывались так потому, что проводились в ходе сплошных переписей земель по уездам специально уполномоченными дворянами-писцами каждые 30 -40 лет. На территории Казанского и Свияжского уездов первое писцовое описание проводилось в 1565 - 1567 гг. - через 13-15 лет после присоединения края к России. Руководили этим описанием высокопоставленные служилые люди - окольничий Никита Васильевич Борисов (окольничий - второй после боярина чин в России XVI - XVII вв.) и столичный дворянин Дмитрий Андреевич Кикин.

Писцовая книга Свияжского уезда содержит ценный материал не только о состоянии этой территории на момент описания, но и о прежних, ханских временах. Дело в том, что в соответствии со стандартами, принятыми в писцовых книгах, в книге Борисова и Кикина назывались прежние владельцы описываемых земель - а это и были феодалы или общины времен Казанского ханства.

К середине XVI века северная часть горной стороны - территория нынешнего Камско-Устьинского, Верхнеуслонского районов, правобережной части Зеленодольского района была достаточно густо заселена. Здесь были представлены почти все основные формы землевладения, существовавшие в Казанском ханстве. Первую категорию составляли земли «Саип-Гирея царя» (имеется в виду казанский хан Сафа-Гирей) - это личная собственность ханской династии, собираемые с них доходы шли на содержание хана и его двора.

Вторая категория - «татарские» земли. Так в русских писцовых книгах называли владения или бывшие владения крупных и мелких служилых людей в Казанском ханстве (позже многие из них остались служилыми татарами и в Российском государстве). В ханские времена служилыми людьми была значительная часть, если не большинство татарского населения. Служилые люди не получали жалованья - земля и освобождение от налогов и были платой государства за службу. Эта система была аналогична существовавшим в Российском государстве поместьям.

Третья категория - ясачные земли, в Писцовой книге их называют «чувашскими» и «мордовскими». Это была собственность государства: те, кто жил на ясачных землях, платили налоги, но, вопреки тому, что можно прочитать в ряде книг, не платили ясак. Ясаком назывался не налог, а единица налогообложения - определенное количество пашни и сенокосов, по которому рассчитывались налоги. В Казанском ханстве ясачными людьми были, в основном, представители нетатарского населения - чуваши, марийцы, удмурты, мордва, но были среди них и татары.

Судя по той же Писцовой книге, на территории нынешнего Верхнеуслонского района были представлены татары, чуваши, мордва. Уже во времена Казанского ханства здесь жило немало русских - рабов, захваченных в плен, и их освобожденных потомков. Многие из них остались жить здесь же и после присоединения края к России. В Писцовой книге их называют «полоняниками», чтобы отличить от тех русских крестьян, которые поселились здесь после 1552 года. И в 1567 году большинство «полоняников» жило не в новых русских деревнях, а вместе с татарами и чувашами.

И русские, и татары, и чуваши живут на территории Верхнеуслонского района и сейчас. Но о какой мордве, жившей здесь, идет речь в Писцовой книге? Мордовские земли расположены достаточно далеко от Верхнеуслонского района. Немногочисленные мордовские деревни на территории нынешнего Тетюшского района - Кильдюшево, Кадышево, Урюм и др. основаны в XVII - XVIII вв. Та же мордва, которая жила на горной стороне во времена Казанского ханства, представляла собой особую этнографическую группу, давно отделившуюся от эрьзи и мокши, которые и представляют современный мордовский народ. Немногочисленные потомки этой особой группы мордвы живут или, правильнее сказать, жили до недавнего времени - до разлива Волги после постройки Куйбышевской ГЭС - в четырех деревнях (Мордовские Каратаи, Шершалан, Менситово, Балтачево) на территории Камско-Устьинского района.

Историки, языковеды и этнографы называют эту группу мордва-каратаи или просто каратаи. Каратаи говорят на мишарском диалекте татарского языка, совершенно забыли мордовский язык, отдельные мордовские слова сохранились только в терминах родства, в названиях рыбы и рыболовных снастей. При этом они не слились с татарами, четко сохраняют свое самосознание, называя себя «мукша» - на татарском языке (а не на мордовском) это означает «мордва». Каратаи не были подвержены влиянию ислама, до XVII - XVIII вв. они были язычниками, потом стали православными. Как утверждают языковеды, для предков современных каратаев татарский язык стал родным уже во времена Казанского ханства.

По преданиям, еще недавно бытовавшим среди каратаев, их предки пришли в места, расположенные к югу от Камского Устья «вскоре после покорения Казани Иоанном Грозным»6. Действительно, в книге Борисова и Кикина часто упоминаются мордовские земли, но эти земли либо пусты, либо переданы другим владельцам. На месте мордовской деревни Киждеево к 1565 году уже была небольшая русская деревня с тем же названием, которое позже было переделано русскими на «Кильдеево». Мордовская деревня была и на месте нынешнего села Большие Меми - языческое мордовское кладбище, расположенное рядом, уже несколько лет исследуют археологи.

На месте большинства современных русских поселений Верхнеуслонского района стояли татарские и чувашские деревни - об этом свидетельствуют их названия: Бусурманская слобода (с XIX века - Введенская слобода), Сеитово, Майдан, Макулово, Бурнашево. При этом во времена Казанского ханства и ранее заселены в основном были внутренние районы, а на берегу Волги поселений не было. Это было, очевидно, связано с тем, что население занималось в основном земледелием и скотоводством, а торговля играла лишь небольшую роль.

 Горная сторона вошла в состав Российского государства раньше основной территории Казанского ханства. Уже в 1551 году, после постройки крепости Свияжск, все правобережье Волги перешло под контроль русских властей, через год, 2 октября 1552 года, после взятия русскими войсками Казани, Казанское ханство перестало существовать.

С 1553 года все вновь присоединенные земли были разделены на уезды - левобережье, луговая сторона, стало Казанским уездом, а горная сторона - Чебоксарским и Свияжским уездами. В таких административных границах эти территории находились до 20-х годов XVIII века. Первоначально Свияжский уезд включал территории нынешних Верхнеуслонского, Камско - Устьинского районов, нагорной части Зеленодольского района, Козловского района Чувашии, северных частей Апастовского и Кайбицкого районов - то есть той части горной стороны, которая входила в Казанское ханство. Постепенно, в течение второй половины XVI - XVII вв., он расширялся на юг вдоль Волги и Свияги за счет освоения новых, степных земель.

 Военные действия в крае не закончились взятием Казани. В 1552 - 1557 гг. продолжалось сопротивление местного населения (татар и марийцев) и его подавление - эти события получили в летописях и исторических сочинениях название «Казанская война». Как можно судить по источникам, особенно активно выступали жители левобережья Волги - луговой стороны, но и на горной стороне, очевидно, было неспокойно.

 В этих условиях большинство жителей навсегда покинули свои села и деревни, причем в наибольшей степени опустели территории, прилегающие к городам - как Казани, так и Свияжску.

     Можно констатировать, что территория нынешнего Верхнеуслонского района к 1557 году почти полностью опустела,  за исключением деревни Маматкозино (сейчас - Татарское Маматкозино), Чулпанихи (тогда имевшей другое название) и, вероятно, Татарского Макулова.

В 1557 году восстания, наконец, были подавлены, воеводы из полководцев превратились в администраторов и приступили к решению задач мирного времени.

В Никоновской летописи первого мая 1557 года записано, что казанский воевода «боярин князь Петр Иванович Шуйский на царя и государя и архиепископу и казанскому наместнику и архимандриту и детям боярским царевы села и всех князей казанский разделил, и пахать учили на государя и на всех русские люди и на новокрещены и на чувашу». Этот же текст, повторяющийся и в ряде других летописей, означает, что по царскому указу казанский воевода (очевидно, и свияжский тоже), приступил к распределению между новыми владельцами земель, опустевших во время войны, и ханских (царевых), принадлежавших татарским феодалам (всех князей казанских).

 Вопреки устоявшемуся мнению, между новыми владельцами распределялись только опустевшие земли - те, на которых жило коренное население, остались в том же статусе, что и раньше. В ряде случаев их владельцы либо оставались служилыми людьми - только теперь они служили не казанскому хану, а русскому царю. Эти служилые люди назывались либо «служилыми татарами», если они продолжали исповедовать ислам (иногда, очевидно, и язычество), или служилыми новокрещенами, если приняли православие.

    На территории Верхнеуслонского района земли служилых татар остались в деревнях Татарское Маматкозино и Татарское Макулово, Татарское Бурнашево (сейчас это русская деревня, но еще в середине XVII века она была татарской), служилых новокрещен - в деревне, которая сейчас называется Чулпаниха (она оставалась татарской до конца XVII века, когда владельцы продали ее Свияжскому Успенскому монастырю).

 В тех случаях, когда коренное население было в Казанском ханстве ясачными людьми, они оставались ими и в Российском государстве, в ясачные люди попадали и русские, поселившиеся на землях ясачного фонда. Это означало, что их земли считались государственными, а за пользование ими они должны были платить налоги в государственную казну по той же системе, что и в Казанском ханстве - с ясаков. На территории Верхнеуслонского района таких было особенно много. Здесь осталось мало коренных ясачных людей (только часть деревни Татарское Маматкозино), но было много русских ясачных крестьян - деревни Егидерево, Коргуза, Большие Меми (тут вместе с русскими поселились чуваши из-под Цивильска), Майдан, Сеитово.

В Свияжском уезде, так же, как и в других районах бывшего Казанского ханства, крупнейшим земельным собственником стала церковь. В 1555 году была создана новая Казанская епархия, ив 1557 году большой массив земель был выделен Казанскому архиерейскому дому.

Крупными церковными землевладельцами были монастыри. На территории Казанского края первым обосновался самый могущественный и почитаемый русский монастырь - Троице- Сергиев. Уже в 1553 году, в разгар «Казанской войны», Иван IV выделили ему место для подворья в Свияжске: «три пустоши, селища Киждеево и Городище, лес дикий, да против Казанского устья лес черный против Гости - на острова, да вузах на песку не-водную рыбную ловлю». Селищами в XVI - XVII вв. называли разрушенные деревни, пустошами - бывшие места поселений, где пашня еще не заросла лесом.

Уже к 1565 г. на месте покинутых мордвой земель выросли русские село Кильдеево с церковью и деревни - починок Ключов (будущее Федяево), Городище, Агишево, Ульянково, Уланово, Корноухово (сейчас в Зеленодольском районе); на месте будущего Верхнего Услона появились монастырское займище и пашня - все эти поселения описаны Борисовым и Кикиным.

К 1593 году, уже не на месте бывших мордовских и татарских деревень, а на месте «дикого леса» стояли село Верхний Услон, деревни Печищи, починок Варсонофьев (из которого позже выросло село Нижний Услон), в начале XVII века была основана деревня Воробьевка.

   В 1555 году, одновременно с созданием Казанской епархии, в Свияжске был открыт еще один монастырь - Успенский, ставший вскоре одним из самых богатых и почитаемых не только в Среднем Поволжье и значительно превосходивший Спасо-Преображенский монастырь Казанского кремля, формально считавшийся главным в епархии. Именно Успенский монастырь построил самые значительные архитектурные памятники Свияжска.

Основные владения монастырь получил далеко от Свияжска - на территории нынешнего Мамадышского района - город Мамадыш был основан именно как село Свияжского Успенского монастыря. Но и на территории Верхнеуслонского района монастырь имел владения, правда, полученные уже после 1557 года. В отличие от Троице-Сергиева монастыря он получал земли уже заселенными и освоенными.

   В начале 1560-х г.г. на ясачных, бывших мордовских землях крестьянин Савва Кондратов  основал деревню, которая по его имени стала называться Савино.

В 1567 г. писцы записали: «За Савкой Кондратовым, Доронъкой Анкудиновым, Аленой, вдовой Григория Родионова, мельница большое колесо на реке Сулице, их поставление, на оброке - 3 рубля, да против той мельницы у реки Сулицы на берегу за ними на оброке деревня Савино, на мордовском селище, их поставление - 3 двора: Савки Кондратова, Васьки Анкудинова, Сеньки Родионова; пашни 8 четей, да зарослей 5 десятин, сена 50 копен».

Но уже в 1568 году деревня была передана Свияжскому Успенскому монастырю, разумеется, вместе с крестьянами.

В 70-е гг. XVI в. монастырь получил деревню Тихий Плес, раньше принадлежавшую русским помещикам.

Дворцовыми, то есть собственностью царской семьи, в 1557 году стали, очевидно, бывшие земли казанского хана, или, как писали в летописях и писцовых книгах, «казанского царя», что было вполне логично. В титуле Ивана IV появилось наименование «царь Казанский», в Казани и Свияжске воеводы скрепляли грамоты печатью «царства Казанского» с изображением не двуглавого орла и не всадника с копьем, а дракона Зиланта - старинной эмблемы Казани. Таким образом, русский царь, естественно, выглядел наследником личной собственности казанских ханов. Не случайно и учреждение, ведавшее всеми землями Среднего Поволжья до 1720 года, называлось «Приказ Казанского Дворца».

    Уже к 1567 году на дворцовых землях стояло село Теньки (ныне Камско-Устьинского района) и деревня Бурнашево (Русское Бурнашево), а к началу XVII века были основаны Шеланга, Ташевка, Гребени, Матюшино, Ключищи. Налоги и повинности с дворцовых крестьян шли на содержание царского двора.

Считая дворцовые земли своей собственностью, цари имели возможность распоряжаться ими, в том числе и дарить. В 1565 году Русское Бурнашево было передано ссыльным дворянам (см. ниже), а в конце XVII века все дворцовые земли на территории Свияжского уезда были пожалованы Кириллу Алексеевичу Нарышкину (см. статью о Нарышкиных).

В 1557 году началась раздача земель русским помещикам. Кто же были эти помещики? Во время «Казанской войны» службу во вновь присоединенном крае несли дворяне, направленные сюда из других уездов. Обычно они сменялись через год, поэтому и служба называлась «годовой», а дворяне - «годовалыциками». В 1565 году в Свияжске «годовалыциков» уже не было, но в писцовой книге называются оставшиеся после них дворы в городе.

Когда настало мирное время, правительство приступило к организации в крае постоянного войска. В Московской Руси вооруженные силы состояли из дворянского ополчения и стрелецкого войска. Дворяне, считавшиеся «служилыми по отечеству», то есть благородными людьми, обязаны были служить с 15 лет и до полной потери боеспособности (нередко в военный поход отправлялись и восьмидесятилетние). Они не получали жалованья, считалось, что средства для службы им дают земельные владения - поместья. Дворянское войско представляло собой кавалерию, вооруженную и холодным, и огнестрельным оружием. Каждый дворянин отправлялся на службу со своими вооруженными холопами - полагалось выставлять по одному человеку с каждых 100 четей (около 170 гектаров) земли.

Стрельцы - пехота, вооруженная огнестрельным оружием, были «служилыми по прибору», то есть простыми, неблагородными людьми. Они вербовались (на языке XVI - XVII вв. - «прибирались») из «вольных охочих людей». Стрельцы получали скромное жалованье, основным источником их доходов были традиционные городские занятия - ремесло, торговля, а в небольших городах - и сельское хозяйство. Настоящей платой за службу было не жалованье, а освобождение от довольно тяжелых налогов. Стрелецкое войско состояло из приказов, каждый из которых включал пять сотен, сотня делилась на две пятидесятни, в свою очередь делившиеся на десятки. Командиры приказов, называвшиеся «стрелецкими головами», и сотники назначались из дворян, пятидесятники и десятники - из стрельцов.

В Свияжске к 1565 году уже было 2 приказа стрельцов, судя по всему, «прибранных» далеко не полностью - вместо тысячи стрельцов в них было лишь около семисот. Практически каждый стрелец имел в городе дом, и стрельцы составляли около трети жителей Свияжска. В маленьких городах правительство старалось выделить стрельцам необходимое количество земли, и они, занимаясь сельским хозяйством, фактически вели крестьянский образ жизни - в этих случаях жалованье вообще не выплачивалось. Но в сравнительно крупных городах, какими были Казань и Свияжск, земля около городов не выделялась под пашню - она была необходима для выпаса принадлежащего горожанам скота и заготовки сена. Сенные покосы были выделены и свияжским стрельцам - они находились на территории нынешнего Верхнеуслонского района, в районе будущей Макарьевской пустыни.

Свияжское дворянство, как и казанское, стало формироваться следующим образом: с 1557 года сюда стали переводить дворян из других уездов - теперь они должны были жить в новых городах и нести здесь службу. В Московской Руси воинскими подразделениями дворянского ополчения были именно «города» - дворяне либо несли службу на территории своего уезда, либо отправлялись в походы отрядами, каждый из которых был составлен из представителей одного города, в данном случае - Свияжска.

В Казань и Свияжск переводились, в основном, представители небогатых и незнатных семей из сравнительно недалеких уездов - Нижегородского, Арзамасского, Муромского и т. д. Оказавшись на службе в новом городе, они сохраняли свои прежние поместья в тех уездах, из которых переселились. Но перевод предполагал и выделение им земель по месту новой службы.

Действительно, с 1557 года «свияжские жильцы» стали получать поместья в Свияжском уезде. Как правило, отводимые земли были совершенно пусты, на них не было ни крестьян, ни обрабатываемых земель - только старые татарские и мордовские селища. Но уже через несколько лет на помещичьих землях возникают русские деревни.

К 1565 году 11 дворов было в деревне Каинки, возникшей на земле, выделенной в поместье стрелецкому голове Ивану Парфентьевичу Хохлову, 6 дворов - в деревне Тихий Плес, первым владельцем которой был Гавриил Игнатьевич Елизаров.

Но по-настоящему крупными поселениями стали села Бусурманская Слобода (сейчас Введенская слобода), Моркваши, Бурнашево. К 1565 году в Басурманской слободе было 130 крестьянских дворов, в Морквашах - 51, в Бурнашеве - 50. По тем временам это были весьма крупные поселения - во внутренних, давно освоенных районах России крестьяне тогда жили в основном небольшими деревнями в 3 - 5 дворов, а поселение из 20 дворов уже считалось крупным. Впрочем, в Казанском и Свияжском уездах большие деревни скоро стали основным типом поселений.

Примерно то же, что и на территории Верхнеуслонского района, происходило во второй половине XVI века на соседних землях, но с некоторыми особенностями - дальше от города и от Волги сохранились многочисленные татарские и чувашские населения.

    Возникают вопросы: как уже через 10 лет после взятия Казани здесь появилось многочисленное русское население, откуда пришли эти люди и почему? Перечисляя по именам крестьян, живших в 60-е гг. в новых деревнях, писцы изредка называют их прозвища, указывающие на прежнее место жительства: суздалец (Моркваши), рязанец (Кильдеево), муромец (Введенская слобода). Но прозвища отражают особенности, а не общие черты. Если бы большинство жителей Кильдеева были выходцами из Рязани, то крестьянин не получил бы такого прозвища. И писцовые книги, и материалы этнологов свидетельствуют, что переселенцы были выходцами практически из всех регионов Руси, но преобладали бывшие жители территорий, расположенных сравнительно недалеко, вверх по Волге - Нижегородского края, Костромы. На луговой стороне, в Казанском уезде, было много вятичей, на территории Свияжского уезда они тоже селились.

Писцовая книга Борисова и Кикина фиксирует состояние Свияжского уезда в очень важный в истории России и местного края период. В 1565 - 1572 гг. Иван IV проводил известную политику опричнины. Опричнина - очень сложное явление, до сих пор являющееся дискуссионным в исторической науке. Но основное ее содержание можно свести к террору, направленному против представителей знати и близких к ним дворян. Жертвами террора опричнины стали десятки тысяч человек.

    Одной из многочисленных форм этого террора стала так называемая «Казанская ссылка». В 1565 году «...послал государь в своей государеве опале князей Ярославских и Ростовских и иных многих князей, и дворян, и детей боярских в Казань на житье и в Свияжский город и в Чебоксарский город». На территорию бывшего Казанского ханства были сосланы более 200 служилых людей, включавших представителей высшей знати, их родственников и приближенных, родственников тех, кто был объявлен государственным преступником. Они должны были теперь жить и служить в Казани, Свияжске или Чебоксарах. Но самое главное - их обширные вотчины были конфискованы, взамен этого они должны были получить поместья в местах своего поселения. Действительно, Борисов и Кикин фиксируют в городе Свияжске около 30 дворов ссыльных дворян и князей - в Казани таких было более 100. Теперь и администрация уезда состояла из ссыльных - воеводами в Свияжске стали ссыльные князь Андрей Иванович Катырев-Ростовский и князь Никита Михайлович Сорока-Стародубский.

Ссыльные действительно получили поместья в уезде. В отличие от переведенных дворян, они получали не пустую землю, а уже заселенные деревни - либо из дворцовых земель, либо даже отобранные у прежних помещиков. Разумеется, это была лишь мизерная компенсация за отобранные наследственные вотчины.

На территории Верхнеуслонского района поместья получили:

1)            князья Ростовские (то есть потомки бывших князей Ростовского княжества, существо¬вавшего до присоединения к Москве) - воевода боярин князь Андрей Иванович Катырев-Рос¬товский - деревни Каинки, Тихий Плес, князья Михаил Андреевич, Роман, Дмитрий Рома¬нович Приимковы-Ростовские с сыном Дмитрием - часть деревни Введенская слобода, князья Иван Васильевич и Роман Иванович Гундоровы-Ростовские, князья Иван и Василий Дмитриевичи Жировые-Засекины, князь Андрей Петров Лобанов-Ростовский, князь Дмитрий Васильевич Солнцев-Засекин - село Русское Бурнашево;

2)            князья Стародубские - воевода князь Никита Михайлович Сорока-Стародубский - часть деревни Моркваши, князья Иван и Петр Андреевичи и Иван Семенович Ковровы - часть де¬ревни Моркваши, князья Семен и Михаил Борисовичи, Федор Иванович и Иван Иванович Пожарские - часть деревни Введенская слобода (князь Иван Иванович Пожарский - дед зна¬менитого героя освободительного движения князя Дмитрия Михайловича Пожарского);

3)            князья Ярославские - 4 князя Морткиных - часть деревни Введенская слобода.

Были среди ссыльных и дворяне без княжеских титулов: Ольговы и Путиловы - близкие родственники смещенного и умершего в тюрьме Алексея Федоровича Адашева, возглавлявшего в 1550-е гг. XVI в. правительство Избранной Рады. Федор Никифорович Ольгов получил часть деревни Моркваши, Богдан Суворович, Иван, Василий, Федор Семеновичи, Астафий Захарович Путиловы - часть с. Русское Бурнашево.

Точная причина ссылки столичных дворян Гордея Борисовича Ступишина, Михаила Образцова-Рогатого, Якова Федоровича Кашкарова, Рудака Неклюдовича Бурцева - неизвестна. Очевидно, они были родственниками или приближенными кого-то из опальных бояр. Все они получили поместья в селе Введенская слобода.

Таким образом, в 1565 - 1567 гг. в Морквашах было одновременно 7 помещиков, в Русском Бурнашеве - 9, во Введенской слободе - 11. Но пребывание «новых жильцов» в Свияжском уезде продолжалось недолго. В 1567 году Иван IV простил половину опальных, другая половина была амнистирована через год. Вернувшись в Москву и другие города, они вернули государству поместья в Свияжском уезде. Для большинства из них прощение было недолгим. Вскоре, уже в 1568 году, были казнены все Путиловы и Ольговы, А.Д. Ржевский, М. Образцов-Рогатый, Г. Ступишин. Воевода князь А.И. Катырев-Ростовский был убит в Свияжске. Возвращенные ими поместья были вскоре переданы свияжским дворянам.

Как уже говорилось выше, в 1555 году была создана Казанская епархия Русской православной церкви. Уже через несколько лет и в городах, и в сельской местности было множество храмов. На территории Верхнеуслонского района к 1565 году были уже три церкви: «...в селе ж Моркваше на поместной общей земле - церковь Преображение Спасово, а у церкви двор попов и две кельи - проскурницына и Пономарева. Пашни, церковной земли - 6 четей, сена 30 копен». «...В селе Бурнашеве церковь Ильи Пророка, всех помещиков вопче. у церкви двор попа Прокофия... 6 четей церковной пашни да 30 копен сена».

 Еще одна церковь - Введения во храм Пресвятой Богородицы была в селе Бусурманская слобода. Именно поэтому оно позже стало называться Введенской слободой.

Храмы на Руси строились быстро, приходы открывались легко. Церковь сооружалась на пожертвования помещиков или самими крестьянами методом народной стройки - часто за один день. Церкви выделялась земля, которая «обелялась», то есть освобождалась от налогов.

     Именно поэтому она и фиксировалась в Писцовой книге. Основным источником содержания причта была именно эта земля, которую духовенство обрабатывало само или нанимало работников, или сдавало в аренду. Как видим, в Свияжском уезде уже был выработан определенный стандарт - 6 четей (около 11 гектаров) пашни и определенная площадь сенокосов - 30 копен. Благодаря такой системе приход мог быть совсем маленьким - доходы, получаемые с прихожан, большой роли в содержании храма и духовенства не имели.

Итак, через 15 лет после присоединения Казанского ханства к России, в Свияжском уезде, в том числе и на территории нынешнего Верхнеуслонского района, уже вся земля была закреплена в собственности новых владельцев, происходил процесс быстрого заселения опустевших в ходе военных действий территорий.

ТЕРРИТОРИЯ ВЕРХНЕУСЛОНСКОГО РАЙОНА В СЕРЕДИНЕ XVII ВЕКА

В 1646 году по всей России была проведена перепись населения - в каждый уезд были направлены переписчики. Обычно это были один дворянин и один подьячий (канцелярский служащий). В отличие от предыдущих описаний, это мероприятие не имело финансовых, налоговых целей. Перепись была нужна именно для фиксации населения.   

 Соборное уложение, принятое в 1649 году, прикрепило крестьян к земле, причем каждый должен был жить именно там, где он записан по переписи 1646 года.

   Большинство переписных книг 1646 года сохранилось. В Российском государственном архиве древних актов хранится и переписная книга Свияжска19. Это подлинник, скрепленный по листам автографами переписчиков - московским дворянином Андреем Андреевичем Племянниковым и подьячим Иваном Фадеевым.

    В отличие от писцовых книг, переписная книга 1646 года представляет собой очень простой по формуляру документ - это просто список всего мужского населения города Свияжска и уезда, по селам и деревням.

Книга поделена на главы - по землевладельцам. Таким образом, мы можем составить достаточно полное представление о населении Свияжского уезда середины XVII века. Ниже мы помещаем сводку, составленную по переписной книге 1646 года о селах и деревнях, находящихся на территории современного Верхнеуслонского района.

Следует иметь в виду, что хотя перепись и была достаточно полной, но ряд категорий населения в книгах не названа. Самой многочисленной из них были крестьяне, живущие на ясачных землях, а на территории Верхнеуслонского района к этому времени были и ясачные деревни, и с татарским населением (Татарское Маматкозино), и с русским или смешанным (Майдан, Коргуза, Егидерево, Сеитово, Большие Меми и др.). Но их население в переписной книге не зафиксировано.

Крестьяне к середине XVII века уже были крепостными, но не считались собственностью помещиков. Кроме них, во дворах дворян и в собственных дворах в селах и деревнях жило довольно много холопов, то есть рабов или, как их обычно называют в документах того времени, «задворных и деловых людей». Они считались собственностью хозяев, поэтому тоже не переписывались.

Объектом переписи были те группы населения, которые платили налоги, т.е. «тяглые люди». Дворяне и служилые татары назывались только в качестве владельцев земель, на которых «тяглые люди» жили. Поэтому те помещики, у которых не было крестьян, в книге не называются - а среди служилых татар было много тех, кто имел поместье по размеру, соответствующему крестьянскому хозяйству, и, разумеется, не имел зависимых людей. Хотя в аналогичной переписной книге Казанского уезда помещики без крестьян упоминаются.

Не подлежало прикреплению к земле и духовенство. Поэтому священники, дьяконы, пономари и члены их семей в книге тоже не записаны.

Дворцовые села и деревни

Ключищи - 69 крестьянских и 11 бобыльских дворов, 285 душ мужского пола;

Матюшино (в книге - починок Матюшкин) - 52 крестьянских и 1 бобыльский двор, 179 душ мужского пола;

Ташевка (в книге - Ташкабак) - 25 крестьянских дворов, 36 душ мужского пола;

Шеланга (в книге - Шиланга) - 7 крестьянских дворов, 23 души мужского пола.

Села и деревни Свияжского Троицкого монастыря (Троице-Сергиева монастыря):

Верхний Услон (в книге - Большой Услон) - 87 крестьянских и 71 бобыльский двор, 526 душ мужского пола;

Воробьевка (в книге - починок Воробьев) - 10 крестьянских дворов, 36 душ мужского пола;

Кильдеево - 61 крестьянский и 7 бобыльских дворов, 218 душ мужского пола;

Нижний Услон - 105 крестьянских дворов, 345 душ мужского пола;

Печищи - 52 крестьянских и 9 бобыльских дворов, 203 души мужского пола;

Студенец - 18 крестьянских дворов, 66 душ мужского пола;

Федяево - 30 крестьянских и 4 бобыльских двора, 90 душ мужского пола;

Патрикеево (в книге - починок Патрекеев) - 7 крестьянских дворов, 24 души мужского пола.

Села и деревни Свияжского Успенского (в книге - Свияжского Богородицкого) монастыря

Медведково - 29 крестьянских и 13 бобыльских дворов, 124 души мужского пола;

Тихий Плес - 21 крестьянский и 11 бобыльских дворов, 96 душ мужского пола;

Савино - 11 крестьянских и 6 бобыльских дворов, 66 душ мужского пола;

Петропавловская Слобода (в книге - Шевлягина Слобода) - 46 бобыльских дворов, 150 душ мужского пола.

Деревни принадлежавшие свияжским дворянам:

Введенская Слобода (в книге - Басурманская слобода): Дмитрий Григорьевич Павлов - 2 бобыльских двора, 6 душ мужского пола; Иван Стрижкин - 2 крестьянских двора, 8 душ мужского пола; Степан Михайлович Кафтырев - 5 крестьянских дворов, 19 душ мужского пола; Петр Кириллович Елагин - 6 крестьянских дворов, 26 душ мужского пола; Яков Лукошков – 6 крестьянских дворов, 25 душ мужского пола; Иванис Семенович Коловничий - 3 крестьянских двора, 11 душ мужского пола; Смирной Тишенков - 1 бобыльский двор, 2 души мужского пола; Степан Федорович Шмелев - 6 крестьянских дворов, 19 душ мужского пола; Андрей Карачев - 6 крестьянских дворов, 17 душ мужского пола; Илья и Григорий Ивановичи Соловцовы - 2 крестьянских двора, 6 душ мужского пола; Иван Елизарьевич Тишенков - 2 крестьянских двора, 6 душ мужского пола.

Каинки: помещик Гордей Есипов - 11 крестьянских дворов, 44 души мужского пола. Кроме того, двор помещика.

Клянчино: Иван Иванович Болтин - 5 крестьянских и 1 бобыльский двор, 24 души мужского пола. Кроме того, двор помещика.

Крестниково (в книге - Русский Кайлеп): Иван Большой Крестников - 21 крестьянский и 3 бобыльских двора, 68 душ мужского пола, двор помещика.

Куралово (в книге - Куларево): в поместьях за свияжскими дворянами (детьми боярскими) и служилыми новокрещенами. Дворяне: Александр Есипов - 3 крестьянских двора, 11 душ мужского пола, Александр Бестужев - 3 крестьянских двора, 12 душ мужского пола, Иван Большой Крестников - 2 крестьянских двора, 6 душ мужского пола, Панкрат Андреевич Ладыженский - 3 крестьянских двора, 7 душ мужского пола. Новокрещены: Илья Нагаев - 19 крестьянских дворов, 53 души мужского пола, Тит Матвеев - 1 крестьянский двор, 1 душа мужского пола. Кроме того, дворы 5 помещиков (кроме Крестникова).

Моркваши:  Иван Анцыферович Елагин - 26 крестьянских и 1 бобыльский двор, 93 души мужского пола; Никита Юдин - 7 крестьянских и 2 бобыльских двора, 27 душ мужского пола.

Русское Бурнашево: Анна Осиповна Глебова, вдова дворянина Ивана Глебова - 1 крестьянский двор, 5 душ мужского пола; Яков Кольцов - 3 крестьянских и 1 бобыльский двор, 11 душ мужского пола; Аграфена Киреева, вдова дворянина Кузьмы Киреева - 3 крестьянских двора, 9 душ мужского пола; Илья Соловцов - 1 крестьянский двор, 3 души мужского пола; Антонида Лукошкова, вдова дворянина Ивана Лукошкова - 3 бобыльских двора, 9 душ мужского пола; Андрей Юрьевич Глебов - 4 крестьянских двора, 18 душ мужского пола; Никита Огальин - 3 крестьянских и 1 бобыльский двор, 13 душ мужского пола; Никита Юдин - 1 крестьянский двор, 4 души мужского пола; Прокофий Огальин - 3 крестьянских двора, 4 души мужского пола; Нелюб Лукошков - 2 крестьянских двора, 5 душ мужского пола; Борис Братский - 1 крестьянский и 1 бобыльский двор, 3 души мужского пола; Василий Никитич Крестников - 1 крестьянский двор, 4 души мужского пола; Петр Киреев - 2 крестьянских двора, 4 души мужского пола; Иван и Василий Жиголевы - 9 крестьянских и 1 бобыльский двор, 30 душ мужского пола. Кроме того, дворы всех 14 дворов помещиков.

Уланово: Улан Молоствов - 8 крестьянских дворов, 25 душ мужского пола и двор помещика.

Юматово - Петр Есипов - 6 крестьянских дворов, 13 душ мужского пола, Иванис Есипов - 5 крестьянских и 1 бобыльский двор, 15 душ мужского пола. Кроме того, дворы обоих помещиков.

Деревни, принадлежавшие служилым татарам:

Сеитово:  Камай Мамаев - крестьянских и бобыльских дворов нет, единственный бобыль живет во дворе помещика.

Татарское Бурнашево: Байко Байчурин -1 крестьянский двор, 3 души мужского пола; Тянейко Байшев - 5 крестьянских и 1 бобыльский двор, 26 душ мужского пола; Губейко Емикеев - 7 крестьянских дворов, 14 душ мужского пола; Яваско Токкезин - 1 крестьянский двор, 4 души мужского пола; Сабанейко Ижболдин -1 крестьянский и 1 бобыльский двор, 6 душ муж¬ского пола; Багенко Тюлев - 10 крестьянских и 3 бобыльских двора, 30 душ мужского пола; Иван Бабовков - 5 крестьянских дворов, 19 душ мужского пола; Сияшко Кудашев - 1 крестьянский двор, 4 души мужского пола; Апузарко Акчурин - 1 крестьянский двор, 4 души мужского пола; Акбулат Емикеев - 1 крестьянский двор, 5 душ мужского пола; Кубачко Бесубяков - 1 крестьянский и 1 бобыльский двор, 7 душ мужского пола; Бурнашко Кучюков - 1 бобыльский двор, 2 души мужского пола. Кроме того, дворы всех 12 помещиков. Значительная часть крестьян, судя по именам, - русские и крещеные татары.

Макулово: княгиня Салманея, вдова князя Аклыча Тугушева, - 31 крестьянский и 1 бобыльский двор, 90 душ мужского пола, двор холопа: Уразгильда мурза Семенов - 4 крестьянских и 1 бобыльский двор, 14 душ мужского пола: Бежбулат Якимен абыз, 3 крестьянских двора, 9 душ мужского пола; Бубалей Бирганов - 6 крестьянских дворов, 28 душ мужского пола; Анбахта мурза Урекеев - 2 крестьян¬ских двора, 7 душ мужского пола; Исак Касакеев - 1 крестьянский и 1 бобыльский двор, 5 душ мужского пола. Уразля Кулмаметев, абыз – 5 крестьянских дворов, 18 душ мужского пола; Кульмекей мурза Урекеев - 2 крестьянских двора, 7 душ мужского пола; Уралька Латышев - 1 крестьянский двор, 2 души мужского пата. Кроме того, дворы всех девяти помещиков. Хотя помещиками являются служилые татары. Почти половина крестьян - русские, особенно у княгини Тугушевой. Из этой деревни образовались позже Татарское Макулово и Русское Макулово.

Татарское Маматкозино (в книге - Большое Маматкозино): Урмамет Нуркеев - 1 крестьянский двор, 1 душа мужского пола. Кроме того, двор помещика. В этой же деревне живут ясачные крестьяне, которые в книге не переписаны.

ТЕРРИТОРИЯ ВЕХНЕУСЛОНСКОГО РАЙОНА В XVIII ВЕКЕ

    К началу XVIII века основная сеть поселений на территории района уже сложилась, сложилась и структура землевладения. Многие ее особенности, сложившиеся в XVI - XVII вв.. отразились и в XVIII веке. Монастырские земли продолжали оставаться монастырскими, ясачные - ясачными. Села и деревни, составлявшие более или менее крупные поместья (Ивановское, Крестниково, Куралово, Юматово), такими же и оставались, огромный массив, отданный в конце XVII века Нарышкиным (Шеланга, Гребени, Ключищи, Матюшнно, Ташевка), оставался в собственности Нарышкиных. Те населенные пункты, которые в XVI - XVII вв. состояли из владений сразу многих помещиков, так и продолжали быть раздробленными между множеством хозяев, которых и учесть почти невозможно - так часто они менялись (Введенская Слобода, Каинки, Русское Бурнашево). Нам удалось установить только два поселения, основанных на территории района в XVIII веке, - это Петропавловская слобода, где в 20-е гг. XVIII века были поселены отставные солдаты (вероятно, бывшие свияжские стрельцы) и деревня Карамышиха, основанная между 1763 и 1780 гг. крестьянами из соседних деревень.

Разумеется, масштабные изменения, происходившие в стране, не могли не отразиться на территории района. В первой четверти XVIII века, в период, когда Петр I «Россию поднял на дыбы», жизнь крестьян стала намного тяжелее. Постоянно росли налоги, а в 1722 году была проведена первая «ревизия» - всеобщая перепись населения с целью введения единого налога - подушной подати с каждой «ревизской» души. В общем, налоги выросли примерно в три раза. Для того чтобы государство получало больше денег, «в подушный оклад» записывали многие категории людей, которые раньше налогов не платили. Таким образом, служилые татары, жившие на территории района в селах Татарское Макулово и Татарское Маматкозино, стали платить подушную подать и превратились, таким образом, в обычных крестьян.

Территорию Верхнеуслонского района миновали многие более тяжелые ноши, возлагаемые Петром I на народ. Здесь не было деревень, приписанных к казенным заводам, крестьян не отправляли на строительство Санкт-Петербурга. Но все крестьяне жили теперь под страхом рекрутских наборов - в солдаты могли забрать до 45 лет, независимо от состояния здоровья, семейного положения, количества детей. Не менее обременительной была постойная повинность - вся армия жила на «обывательских» квартирах, а это означало, что каждому крестьянину в любое время могли поселить во двор нескольких солдат, а помещик не был уверен, что в его усадьбе не поселятся офицеры или не разместится штаб.

Изменился характер службы дворян - теперь все они пожизненно, или во всяком случае до старости, должны были служить в армии: сначала солдатами, потом офицерами. В результате в первой половине XVIII века в большинстве помещичьих сел и деревень не было хозяйских усадеб, а в немногих имеющихся жили старики, женщины и дети.

Казанская губерния была создана еще в 1708 году. Но первоначально деление на губернии не упраздняло прежнего деления на уезды. Только в 1718 - 1722 гг. окончательно оформилось новое административно-территориальное деление России: она теперь состояла из 10 губерний, а каждая из губерний делилась на провинции. Территория Верхнеуслонского района вошла в состав Свияжской провинции Казанской губернии. Главным в провинции был провинциальный комендант (часто в документах его называли провинциальным воеводой). При нем действовала провинциальная канцелярия. Свияжская провинция была намного больше, чем Свияжский уезд XVI - XVII вв., она включала и Цивильск и Тетюши.

В правление Елизаветы Петровны усиливается политика насильственной христианизации коренного населения Поволжья. В 1745 - 1764 гг. органом, руководящим этой политикой, была Контора новокрещенских дел, находящаяся в Свияжске. На территории Верхнеуслонского района были обращены в православие чуваши, жившие в деревне Большие Меми.

В 1762 году Екатерина II подписала Указ о вольности дворянской, дававший дворянам все права и освобождавший их от всех обязанностей. В результате большинство дворян оставили службу и поселились в своих поместьях. Указ о вольности дворянской для крестьян обернулся резким ухудшением положения: помещики, живущие теперь в деревнях, эксплуатировали крестьян более жестко. За указом о вольности дворянской последовали другие - крестьянам теперь запрещалось жаловаться на помещика, помещик отдавал крестьян в рекруты по своей воле (раньше выбор рекрут проводился по жребию), имел право ссылать неугодных крестьян в Сибирь.

Фактически крепостное право было доведено до уровня рабства. Именно усиление крепостничества и стало основной причиной движения Пугачева, которое в 1773 - 1774 гг. охватило все Поволжье, в июне 1774 года Пугачев взял Казань. На территории Верхнеуслонского района не удалось установить случаев расправ крестьян с помещиками, но известно, что все помещики бежали из усадеб в Казань и другие города.

Значительную часть территории Верхнеуслонского района составляли монастырские земли. Уже в царствование Петра I для монастырей наступили трудные времена, многие из них были закрыты, остальные обезлюдели. Монастырские и церковные земли находились под жестким контролем государства, доходы монастырей сократились.

В 1764 году Екатерина II провела то, что историки называют секуляризацией, - все церковные и монастырские земли с крестьянами были конфискованы, стали государственными. Для управления ими был создан специальный орган управления - Коллегия экономии. Поэтому бывших монастырских крестьян стали называть экономическими. Многие монастыри были «выведены за штат» и закрыты. Именно такая судьба постигла Свияжский Троицкий мужской монастырь и Макарьевскую пустынь.

На территории Верхнеуслонского района экономическими стали бывшие владения Свияжского Троицкого монастыря: Верхний Услон, Воробьевка, Кильдеево, Нижний Услон, Патрикеево, Печищи, Студенец, Федяево, и Свияжского Успенского монастыря: Медведково, Савино, Соболевское, Тихий Плес, Шевлягино.

В 1775 - 1780 гг. была проведена новая реформа административно-территориального деления. Россия была поделена на 60, а не на 10, как раньше, губерний, а каждая губерния - на 7 - 15 уездов. В 1780 году была создана новая Казанская губерния, включившая 12 уездов. Территория Верхнеуслонского района по прежнему входила в Свияжский уезд. Созданное Екатериной II административное деление просуществовало до 1920 года.

В 1780 году был составлен список всех сел и деревень новой Казанской губернии по уездам. В 1880 году, к 100-летию Казанской губернии, он был опубликован профессором Казанского университета Дмитрием Александровичем Корсаковым. Приводим ту часть списка, которая касается территории Верхнеуслонского района. Названное число душ - это души по «третьей ревизии», то есть количество лиц мужского пола на 1763 год21.

Большие Меми - 97 душ ясачных чуваш.

Верхний Услон - 374 души экономических крестьян.

Введенская Слобода - 156 душ помещичьих крестьян.

Воробьевка - 61 душа экономических крестьян.

Гребени - 97 душ экономических крестьян.

Егидерево - 306 душ ясачных крестьян.

Ивановское - 187 душ помещичьих крестьян.

Каинки - 115 душ помещичьих крестьян.

Карамышиха - основано после ревизии 1763 года экономическими крестьянами.

Кильдеево - 359 душ экономических крестьян.

Клянчино - 303 души помещичьих крестьян.

Коргуза - 566 душ ясачных крестьян.

Крестниково - 140 душ помещичьих крестьян.

Куралово - 215 душ помещичьих крестьян и 6 душ однодворцев (потомков служилых людей).

Ломовка - 84 души экономических крестьян.

Майдан - 557 душ ясачных крестьян.

Макулово 156 душ помещичьих крестьян, 18 душ служилых татар, 26 душ их людей.

Матюшино - 245 душ экономических крестьян.

Медведково - 81 душа экономических крестьян.

Моркваши - 234 души помещичьих крестьян.

Набережные Моркваши - 103 души экономических крестьян.

Нижний Услон - 398 душ экономических крестьян.

Патрикеево - 102 души экономических крестьян.

Петропавловская Слобода - 43 души пахотных солдат и 2 души экономических крестьян.

Печищи - 248 душ экономических крестьян.

Русское Бурнашево - 249 душ помещичьих крестьян.

Сеитово - 288 душ ясачных крестьян.

                                  НАРЫШКИНЫ

С семьей Нарышкиных связана история значительной территории южной части Верхнеуслонского района и северной части соседних - Камско-Устьинского и Апастовского районов.

Род Нарышкиных, по официальной родословной, составленной в 1680-е гг., происходил от знатного крымского татарина Нарышка, выехавшего в 1463 году на службу к великому князю московскому Ивану III и принявшему крещение. Однако эта легенда недостоверна - в XVII веке знатным семьям полагалось иметь «выезжих» предков, и большинство легендарных основателей русских дворянских родов вымышлены. В XVI - XVII вв. Нарышкины являлись рядовыми дворянами, имевшими небольшие поместья в районах, лежащих к югу от Москвы - в Тарусском уезде. К 40- м гг. XVII века весь род был представлен двумя людьми - Полуэктом и его двоюродным братом Фомой, оба они занимали достаточно своеобразную нишу на служебной лестнице - служили при дворе цариц. Сама по себе служба в столичных чинах была по понятиям того века почетной, но дворяне, служившие царице, составляли особую корпорацию, не имевшую возможность перейти на более высокие ступени.

При дворе цариц, сначала жены Михаила Федоровича - Евдокии Лукьяновны (Стрешневой), потом жены Алексея Михайловича - Марии Ильиничны (Милославской), служили и дети Полуэкта и Фомы - Кирилл Полуэктович и Алексей Фомич.

Фамилия Нарышкиных приобрела всеобщую известность в 1670 году, когда овдовевший царь Алексей Михайлович вступил во второй брак с двадцатилетней Натальей Кирилловной Нарышкиной. Почему же царь выбрал себе в жены девушку из незаметной, хотя и дворянской семьи? Во-первых, это было вполне в порядке вещей - российские цари и царевичи до XVIII века чаще женились на сравнительно «простых» дворянках, чем на знатных. Из рядовых дворянских семей происходила и мать Алексея Михайловича Евдокия Лукьяновна Стрешнева, и его первая жена Мария Ильнична Милославская, и, забегая вперед, первая жена Петра Евдокия Лопухина.

Во-вторых, известно, что Кирилл Полуэктович Нарышкин был другом, а вероятно, и родственником боярина Артамона Сергеевича Матвеева, пользовавшегося огромным влиянием в последние годы правления Алексея Михайловича, в семье Матвеевых и воспитывалась, в основном, Наталья Кирилловна - поэтому она и была известна царю.

В-третьих, в соответствии со вкусами XVII века Наталья Кирилловна была красавицей - высокого роста, «в теле», брюнетка. Алексей Михайлович выбрал ее именно за красоту.

Став царским тестем, Кирилл Полуэктович, разумеется, стал боярином, повысилось и положение его двоюродного брата Алексея Фомича - он стал стольником уже не при царицыном а при царском дворе, а звание царского стольника было весьма высоким, ниже только боярина и окольничего.

В 1676 году умер царь Алексей Михайлович, на престол вступил его сын от первой жены Федор Алексеевич, и положение Нарышкиных если не ухудшилось, то стало менее перспективным. Но правление Федора продолжалось недолго, в 1682 году он умер. Были провозглашены сразу два царя - Иван Алексеевич и Петр Алексеевич. Наталья Кирилловна из вдовствующей царицы превратилась в мать царя. Но до 1689 года страной фактически правила царевна Софья Алексеевна, и Нарышкины были в опале.

    В 1689 г. правительница Софья была свергнута, Петр I освободился от ее опеки, стал правящим государем. Этот факт широко известен по роману Алексея Толстого «Петр I». Менее известно, однако, что Петр далеко не сразу стал тем государственным деятелем, каким его привыкли изображать. Молодой царь медленно взрослел. Вплоть до середины 90-х гг. он, перешагнув порог двадцатилетия, будучи уже отцом, в своих устремлениях оставался подростком, развлекался строительством потешного флота на Переяславском озере, военными играми с потешными полками и т.д. Все эти годы, вплоть до смерти, Россией фактически управляла его мать, царица Наталья Кирилловна, имевшая очень большое влияние на сына. Она была женщиной умной и властной, но не обладала ни широким кругозором, ни задатками политика, не была способна проводить реформы, решать действительно сложные вопросы.

В эти годы огромные привилегии приобретают многочисленные родственники царицы - Нарышкины, им щедро раздаются земли, должности. При этом облагодетельственными оказались не только трое родных братьев царицы, но и довольно дальние родственники, в том числе и Кирилл Алексеевич Нарышкин, троюродный брат царицы и, соответственно, троюродный дядя Петра I. Точный год его рождения неизвестен, но, вероятно, он был на два или три года старше Петра I, так как свою карьеру начал в 1686 году стольником, а служить тогда начинали в 15 лет.

В 1693 году молодой человек, не имевший никаких заслуг ни перед государством, ни даже лично перед царской семьей, в соответствии с указом Петра I получил обширные вотчины с тысячами крестьян. Часть из них находилась под Москвой, в Каширском уезде, другую составили земли в Свияжском уезде - Кириллу Алексеевичу Нарышкину были переданы старинные дворцовые села и деревни Шеланга, Гребени, Ташевка, Матюшино, Ключищи на территории Верхнеуслонского района, Теньки, Варварино, Лабышка (ныне Камско-Устьинского района), Ишеево (ныне Апастовского района) - всего более 8 тысяч крестьян. С этого времени он и его потомки более полутора столетий оставались хозяевами и земли, и «душ» свияжских крестьян.

Кирилл Алексеевич Нарышкин вырос в довольно крупного государственного деятеля, прожив сравнительно недолгую жизнь - он умер в 1723 году, в возрасте примерно пятидесяти пяти лет, но оставил заметный след в истории. К сожалению, его биография специально историками еще не изучалась, но любому специалисту по истории Петровских времен Кирилл Алексеевич известен как один из видных соратников великого преобразователя. В 1695 - 1696 гг. он был генерал-провиантмейстером (отвечал за снабжение армии продовольствием) в победоносном Азовском походе, в 1697 - 1699 гг. был воеводой в Москве.

В 1702 - 1703 гг. именно он был комендантом только что взятой крепости Шлиссельбург и занимался в основном ее восстановлением после русского штурма. Видимо, руководство строительными работами хорошо удавалось Кириллу Алексеевичу, и по воле Петра I именно это направление на десять с лишним лет становится сферой деятельности его троюродного дяди. В 1703 - 1704 гг. именно он руководил строительством Петропавловской крепости во вновь основанном городе Санкт-Петербурге, и сейчас один из бастионов крепости называется Нарышкинским. В 1704 - 1710 гг. Кирилл Алексеевич был комендантом Пскова и тоже занимался укреплением его крепостных сооружений - угроза нападения шведов на город была вполне реальной.

С 1710 года Нарышкин входил в число самых высокопоставленных людей России - в 1710 - 1716 гг. он на должности коменданта Санкт-Петербурга (с 1712 года - новой столицы), а с 1716 года и до смерти - в качестве Московского губернатора - в это время Россия делилась всего на 10 губерний.

Кирилл Алексеевич Нарышкин отличался исполнительностью, умением разбираться в ситуации и организовывать работы. Его доклады Петру I, многие из которых опубликованы, отличаются как четкостью изложения ситуации, так и богатым и образным русским языком, свидетельствующим о творческом складе характера. Поэтому их часто цитируют в работах о Петре I.

Кирилл Алексеевич Нарышкин ни разу не был в собственных владениях на территории Свияжского уезда, но доходы от них получал исправно.

От брака с княжной Анастасией Яковлевной Мышецкой у него было трое детей: дочь Та¬тьяна (1704 - 1757) и сыновья Семен и Петр.

Татьяна еще при жизни отца вышла замуж за князя Василия Михайловича Голицына, видного военного деятеля, впоследствии генерал-адмирала, в приданое ей, кроме всего прочего, отец выделил и часть свияжских поместий - село Ишеево и часть села Теньки.

Братья поделили между собой огромные поместья Кирилла Алексеевича, все земли в Свияжском уезде достались старшему, Семену.

Семен Кириллович Нарышкин (5.4.1710 - 27.11.1775), оставшись сиротой в 13 лет и имея огромное состояние, получил хорошее образование, большую часть детства и юности провел в Европе. Будучи родственником - четвероюродным братом императрицы Анны Иоанновны, правившей в 1730 - 1740 гг., начал службу при ее дворе в 1730 году, сразу получив чин камер- юнкера (вспомним, что Пушкин получил этот чин в 30 лет). После смерти Анны Иоанновны и воцарения полугодовалого Иоанна Антоновича оставил службу и уехал в Париж, но вскоре произошел новый дворцовый переворот. На престол взошла Елизавета Петровна, дочь Петра I, тоже приходившаяся Семену Кирилловичу четвероюродной сестрой, и в 1742 году был назначен послом в Англию - будучи весьма образованным человеком, он хорошо знал не только французский язык, но и английский, что тогда в России было редкостью. Но внешнеполитическая карьера Семену Кирилловичу не удалась. Прожив много лет в Париже, он был сторонником профранцузской ориентации России, вызвал этим протесты в Англии, недовольство хорошо известного по фильмам о гардемаринах вице-канцлера Бестужева и через год был отозван.

  В 1744 году ему поручили встречать на границе невесту наследника престола Петра Федоровича - немецкую принцессу Софию Августу Фредерику (будущую Екатерину II), а вскоре он был назначен гофмаршалом (директором) двора наследника престола. И Петр и Екатерина относились к Семену Кирилловичу без симпатии - он был выразителем интересов императрицы Елизаветы Петровны, поэтому после ее смерти и воцарения Петра Семен Кириллович отошел от дел. Не вернулся на службу и при Екатерине II.

 Не снискав лавров как государственный деятель, Семен Кириллович пользовался огромной популярностью в светских кругах. Он был известен как щеголь, законодатель мод. Был любителем и знатоком музыки и театра, его крепостной театр был одним из лучших в стране (вероятно, там были и актеры из деревень Свияжского уезда). Создал уникальный роговой оркестр (среди крепостных оркестрантов, наверное, тоже были крестьяне из свияжских вотчин).

Оркестрами Нарышкина - и обычным, и роговым - руководил знаменитый венгерский дирижер Андраши, которого он переманил со службы при дворе императрицы более высоким жалованьем.

Очевидно, огромные доходы от Свияжского имения сыграли немалую роль в светской жизни Семена Кирилловича. Он принадлежал к тем людям, о которых Екатерина II сказала, что они делают все, чтобы разорится, но не могут, потому что слишком богаты.

Семен Кириллович Нарышкин был женат на Марии Павловне Балк-Полевой (1728 - 1793), славящейся своей красотой, их брак был бездетным, поэтому Мария Павловна стала единственной наследницей мужа. После ее смерти имения в Свияжском уезде Казанской губернии унаследовали племянники, дети Петра Кирилловича Нарышкина (1713 - 1773) и Евдокии Михайловны Готовцевой - Павел и Михаил. Петр Кириллович и его дети служили при дворе, имели высокие чины, но не оставили заметного следа в воспоминаниях современников.

Более яркой личностью был Михаил Петрович (1753 - 1825), его сын Михаил Михайлович (1798 - 1863) был одним из видных декабристов, жизни и деятельности которого посвящена обширная литература.

Братья поделили свияжские владения - та часть, которая находится на территории Камско- Устьинского района (с центром в Теньках), досталась Михаилу Петровичу, а Шеланга, Гребени, Ташевка, Матюшино, Ключищи - Павлу Петровичу, но вплоть до смерти Михаила Петровича их имение управлялось из одной конторы в Теньках - братья делили собранные средства в соответствии с числом крестьянских душ у каждого.

    Знаменитый писатель и революционер Александр Николаевич Радищев, возвращаясь из сибирской ссылки (его помиловал император Павел I), 6 июня 1797 г. проплывал по Волге и записал в своем дневнике:

«Доехав до горы выше села Тюньки (Тенъки), принадлежащего Нарышкину, пошли бечевою, а до этого шли завозами. Ехали мимо сел и деревень Нарышкиных и ночевали у села, им принадлежащего, против места, где жгут известку, печей до 15. Сии места были у Семена Кирилловича и Марьи Павловны; она брала оброку по 5 р., а племянники ее до 10p. NB. В печке до 600 четвертей, по 20 к. четверть распущенной на месте, а нераспущенной по 25-ти и меньше сажень. 7-го поплыли, уже взошло солнце. Ветер, восстав в крепкой в 2 часа времени проводя нас мимо многих селений, довел нас до Верхнего Услона в село государево»22.

Совместное управление закончилось в 1826 году, когда после смерти Михаила Петровича его многочисленные наследники, 3 сына и 6 дочерей, не стали делить свияжское имение и продали его князю Сергею Сергеевичу Гагарину. С этого времени села и деревни на территории нынешнего Верхнеуслонского района остались единственными нарышкинскими поместьями в Свияжском уезде, контора управляющего находилась теперь в селе Шеланга.

Владелец этого имения, камергер Павел Петрович Нарышкин, женатый на своей дальней родственнице и однофамилице Анне Дмитриевне Нарышкиной, имел одного сына - Дмитрия, который и стал владельцем свияжских земель после смерти отца в 1841 году23.

Дмитрий Павлович Нарышкин (1795 - 1868) был, как и все Нарышкины, очень состоятельным помещиком, принадлежал к самой высшей части российской знати, но большой карьеры не сделал, сравнительно молодым человеком вышел в отставку штабс-капитаном лейб-гвардии и очевидно не вращался в придворных кругах. Это видно из того факта, что авторы генеалогических справочников не знали точной даты и места его смерти (вероятнее всего, за границей).

При Дмитрии Павловиче происходит отмена крепостного права, подписываются Уставные грамоты. К 1861 году в селах Шеланга и Ташевка и деревнях было 630 дворов, в них - 1426 ревизских душ крестьян и 10 душ дворовых мужского пола по переписи 1858 года, то есть общее количество крепостных составляло около 3000 человек - Дмитрий Павлович был самым крупным землевладельцем Свияжского уезда. В пользовании крестьян находилось 11636 десятин земли из общего количества 18200 десятин - как уже отмечалось выше, уже в конце XVII века крестьяне были на оброке и барской запашки не было. Поэтому помещик не претендовал на отрезки крестьянской запашки в свою пользу, как это было в большинстве других сел и деревень, поэтому крестьяне нарышкинских поместий получили по Уставным грамотам на выкуп всю землю, находившуюся в их пользовании, и не испытывали дефицита - на ревизскую душу приходилось по 4,5 десятины.

Дмитрий Павлович Нарышкин был женат на иностранке, скорее всего, француженке, Дженни Фалькон, бывшей актрисе Михайловского театра в Санкт-Петербурге - в этом театре давались спектакли на французском языке, и работала постоянная французская труппа. Как уже говорилось выше, Дмитрий Павлович не был придворным человеком, и авторы генеалогических справочников конца XIX века ничего не знали о её судьбе. Мы даже не знаем, пережила ли она своего мужа или умерла раньше.

У него была одна дочь - Аделаида, которая около 1863 года вышла замуж за маркиза Александра-Николая Филипповича Паулуччи. Маркизы Паулуччи и стали наследниками Нарышкиных.

                                 МАРКИЗЫ ПАУЛУЧЧИ

С 1869 года среди свияжских помещиков появились носители весьма экзотической фамилии и титула. История этого рода не менее экзотична.

Первым представителем древнего итальянского рода был маркиз Филипп Осипович Паулуччи. Его юность и молодость пришлись на переломный период конца XIX века, ветер перемен и занес его в Россию. Филипп родился в 1779 году в итальянском городе Модене на севере Италии. Модена была небольшим независимым государством, управлявшимся монархом-герцогом (Паулуччи приходились ему близкими родственниками), но, как и большинство других итальянских государств, огромным влиянием здесь пользовалась Австрийская империя. Отец Филиппа был высокопоставленным австрийским чиновником, был придворным императрицы Марии-Терезии и императора Иосифа II24.

Филипп в 16 лет, в 1794 году, поступил на военную службу, но не в австрийскую и не в моденскую армии, а в вооруженные силы соседнего, более крупного и самостоятельного итальянского государства Пьемонт, столицей которого был Турин, а наиболее крупными городами - Генуя и Флоренция. В это время коалиция европейских держав, в том числе и Пьемонт, вела войну с революционной Францией. Молодой маркиз принял в ней участие, а после того, как вся Северная Италия была захвачена французами, служил в австрийской армии. В 1806 году происходит резкий поворот в его карьере - он поступает в армию Наполеона и в 27 лет получает чин полковника, а через год переходит на русскую службу.

Очевидно, к этому времени он уже зарекомендовал себя как профессиональный военный, поэтому и в русской армии его карьера складывается удачно. Начало XIX века в России отмечено чередой войн, и в большинстве из них Паулуччи принял участие. В 1807 - 1808 гг. он в чине полковника воюет с турками на Дунайском театре военных действий, в 1808 - 1809, уже генерал-майором, участвует в русско-шведской войне. С 1811-го - командующий русской армией в Грузии, успевает принять участие в завершающем этапе русско-турецкой войны уже на Кавказском театре военных действий. В 1812 году, во время нашествия Наполеона на Россию, генерал-лейтенант Паулуччи командовал русской армией, ведущей в то же время войну с Ираном, а в конце 1812 года, став рижским губернатором, успел принять участие в изгнании Наполеона из России. Губернатором в Риге Филипп Осипович был до 1821 года, а в 1821 - 1829 гг.  уже в чине генерала от инфантерии (соответствующего нынешнему генералу армии) был губернатором всей Прибалтики.

В 1829 году он оставил русскую службу и выехал в родную Италию, в Пьемонт, где до конца жизни был губернатором Генуи и командующим военным округом. Умер он 25 января 1849 года.

Переход из одной армии в другую был в то время делом достаточно обычным, но биография маркиза Паулуччи и в то время выглядела слишком богатой - он успел послужить в армиях пяти государств и участвовал в войнах с пятью государствами.

Филипп Осипович Паулуччи был весьма известным военным деятелем, статьи о нем есть во всех дореволюционных российских энциклопедиях. Но ни в одной из работ о нем даже не сообщается, что у него остались потомки и они живут в России. Вероятно, военные историки и не подозревали об этом - следующие маркизы Паулуччи не были столь яркими личностями. Вся остальная информация извлечена нами из родословных книг Казанского губернского дворянского собрания и публикуется впервые. На некоторые вопросы нам не удалось найти ответа.

Филипп Осипович Паулуччи вероятно женился в России или на русской. Иначе трудно объяснить, почему его сын, маркиз Александр-Николай Филиппович Паулуччи, родившийся и первые 10 лет жизни проведший в Генуе, после смерти отца оказался в России в пажеском корпусе - привилегированном военном училище для детей аристократов.

В 1857 году он закончил корпус и стал служить корнетом (младший офицерский чин в кавалерии) в лейб-гвардии гусарском полку. Но военная карьера его продолжалась недолго. В 1861 вышел в отставку, 9 лет не служил, а 1873 поступил на гражданскую службу в общий департамент министерства внутренних дел, в 1876 году получил чин титулярного советника.

В 1877 - 1879 годах он вновь в лейб-гвардии гусарском полку - в это время шла русско-турецкая война, маркиз Паулуччи участвовал в ней на Дунайском театре военных действий. Наверное, возвращение в армию не было поступком добровольца-патриота. К 1874 году в России закончилась военная реформа, армия стала строиться на основе воинской повинности, и сравнительно молодой офицер запаса был призван.

После окончания войны Паулуччи не вернулся в министерство внутренних дел, а поступил в управление конезаводства министерства государственных имуществ, где и служил до выхода в отставку в 1892 году.

При этом он не был, разумеется, рядовым чиновником. В 1875 году он получил первый придворный чин - камер-юнкера, а в 1885 году стал камергером двора. В отделе рукописей и редких книг Научной библиотеки имени Лобачевского хранится небольшая папка, в которой собраны разные малозначительные документы Паулуччи.

Но из них можно понять, что кроме свияжского имения у него было, по крайней мере, четыре больших доходных дома в Санкт-Петербурге, он часто выезжал за границу, бывал и в Париже, и в Риме, и в родной Генуе, и в Ницце, переписывался "со своими итальянскими родственниками - в основном не на итальянском, а на французском языке - международном языке аристократии.

Придворная жизнь подробно отражалась в печати, но нам не удалось отыскать следов какой-то деятельности на этом поприще камер-юнкера и камергера Паулуччи. Вероятно, он и не был на самом деле «близок ко двору» - придворные звания знатным особам присваивались автоматически. Кстати, многие десятилетия Александр-Николай Филиппович в России не именовался маркизом - только в 1891 году, по решению Сената (Верховного суда), за ним было признано право носить этот титул - при том, что его отца всегда называли маркизом.

Время смерти Александра-Николая Филипповича Паулуччи нам установить не удалось. Вполне вероятно, что он дожил до 1917 года и эмигрировал, во всяком случае, в 1911 году он был еще жив.

Маркиз Александр-Николай Филиппович Паулуччи был женат 2 раза. Сам он оставался католиком, но его жены и дети были православными.

Первой его женой была Аделаида Дмитриевна Нарышкина. 18 мая 1865 года у них родился сын Александр. Аделаида Дмитриевна умерла незадолго до своего отца. Казалось бы, единственным наследство деда должен был получить его внук, который в отчестве унаследовал только одно из двух имен своего отца - его звали маркиз Александр Александрович Паулуччи.

     Но официальным владельцем свияжского имения, более чем 6000 десятин земли, и получателем огромных выкупных платежей с крестьян сел Шеланга, Гребени, Ташевка, Матюшино, Ключищи стал Александр-Николай Филиппович - наверное, по завещанию жены или тестя.

Вторым браком в 1870 году Александр-Николай Филиппович Паулуччи женился в 1870 году на Елизавете Михайловне Мартыновой, дочери отставного ротмистра лейб-гвардии гусарского полка Мартынова. Михаил Соломонович Мартынов (1814 - 1860) был старшим братом убийцы Михаила Юрьевича Лермонтова Николая Мартынова, вместе с Лермонтовым учился в школе гвардейских подпрапорщиков и служил в лейб-гвардии гусарском полку. 29 ноября 1873 года у них родился сын Виктор. Отец и два сына Паулуччи, совместно с сыновьями, владели свияжским имением до 1917 года.

К сожалению, нам не удалось ничего узнать об Александре Александровиче, кроме того, что в 1911 году он был жив и, скорее всего, не имел семьи.

Его младший брат Виктор Александрович Паулуччи служил в лейб-гвардии Драгунском полку, дослужился до полковника, одновременно имел придворный чин камергера. Он был женат на Марии Николаевне (ее девичью фамилию установить не удалось), у него было двое детей - Елизавета (родилась 26 июня 1906 года) и Николай (родился 25 ноября 1908 года)26.

Семья маркизов Паулуччи в 1893 году была занесена в родословную книгу Казанского губернского дворянского собрания - официальный документ, удостоверяющий принадлежность к губернскому дворянскому обществу. Раньше они этого не делали, видимо, потому что не хотели быть записанными без титула маркиза (как уже говорилось выше, право официально именоваться маркизами они получили в 1891 году). Но только Виктор Александрович действительно стал казанским дворянином. Около 1912 года он вместе с семьей поселяется в Казани, снимает роскошный особняк Марко (улица Гоголя, 4 - тогдашний и нынешний адреса совпадают), летом живет в своей усадьбе в Шеланге или еще в одной усадьбе, в Верхнем Услоне (очевидно он купил какой-то дом богатых верхнеуслонских крестьян). Из Верхнего Услона в Казань он переправлялся на собственной яхте - Виктор Александрович был президентом казанского яхт-клуба, летняя штаб-квартира которого находилась в Верхнем Услоне. Кроме того, Виктор Александрович был предводителем дворянства Свияжского уезда, а маркиза Мария Николаевна Паулуччи - попечительницей свияжской женской прогимназии.

Почему столичный гвардейский офицер поселился в Казани, установить не удалось. В Казани вся семья Паулуччи жила и в годы Первой мировой войны. Хотя бравому полковнику было в 1914 году всего 42 года, он не был на фронте, его фамилию мы не обнаружили ни в списках офицеров штаба Казанского военного округа, ни в списках других воинских частей Казанского гарнизона.

                                   БАРАТАЕВЫ

Среди помещиков, владевших землями и крестьянами на территории Верхнеуслонского района, было немало достаточно заметных семей и личностей.

Семья князей Баратаевых оставила заметный след в истории Казани. Это грузинский княжеский род. Основатель его российской ветви - князь Мельхиседек (Михаил) Баратаев выехал в 1724 году в Россию с имеретинским царем Вахтангом Леоновичем и оказался на русской службе. Грузинские князья считались в России аристократией благородного происхождения - это не случайно, их родословные восходили к IV - VI вв. нашей эры, все они были дальними ветвями древнейшей династии Багратионов - ни одна из коренных российских семей не могла похвастаться такой длинной родословной.

     У Мельхиседека было 5 сыновей. По крайней мере, трое из них сделали хорошую карьеру. Второй сын, Семен Михайлович (1745 - 30.12.1798), в 1780 - 1796 гг. в чине тайного советника был казанским губернатором. Семен Михайлович женился в Казани на Анне Александровне Родионовой (1761 - 1830), представительнице старинного и очень богатого казанского дворянского рода, которые владели поместьями в Спасском, Тетюшском, Свияжском уездах. Семен Михайлович вошел в казанское дворянское общество, построил дом (он сохранился - улица Дзержинского, 17), но не имел собственных поместий.

Его сын князь Николай Семенович Баратаев (1785 - 1845) получал образование в Санкт- Петербургском артиллерийском кадетском корпусе с 1799 г., то есть с 15 лет, служил офицером в разных артиллерийских частях, в 1812 г. в чине штабс-капитана участвовал в Отечественной войне, в том числе в знаменитых сражениях при Бородине под командованием генерала Милорадовича (награжден орденом Владимира 4-й степени), и при Малоярославце (награжден орденом Святой Анны 2-й степени), потом находился в заграничных походах и в 1814 г. вступил в Париж. После войны продолжал службу. При множестве наград его продвижение в чинах шло не так успешно, очередные звания он получал только по выслуге лет, капитаном стал в 1816-м, подполковником - в 1819-м. Вероятно, каких-то значительных связей в верхах у него не было.

В 1822 году Николай Семенович получил назначение в Казань на должность начальника артиллерийского арсенала, откуда и ушел в отставку в 1840 году полковником. Как сын казанского губернатора и родственник многих местных аристократов, он сам и его семья вошли в высшую часть местного общества. Он построил дом напротив здания университета (ул. Лобачевского, 2/31, позже здесь находилась Ксеньинская женская гимназия), в доме Баратаева бывал Лев Николаевич Толстой - студент университета.

Помещиком Свияжского уезда Николай Семенович стал в 1831 году, когда при разделе имения, оставшегося после смерти его тети Марии Александровны Мергасовой (Родионовой), получил деревню Маматкозино (сейчас - Старое Русское Маматкозино) и 271 ревизскую душу. С этого времени Маматкозино стало «дворянским гнездом» Баратаевых, в котором они вырастили двоих сыновей - Николая и Александра, закончивших Казанский университет и ставших чиновниками, и пятерых дочерей. Вскоре Баратаевы купили у Обухова его поместье в деревне Крестниково - еще 100 ревизских душ.

После смерти Николая Семеновича маматкозинское поместье было поделено, вероятно, по завещанию - третья часть досталась сыну Николаю, а две трети - вдове, Евгении Федоровне (ум. 1880г.), вместе с сыном Александром и дочерями. Именно при них было отменено крепостное право. Поэтому вплоть до 1917 года в Старом Русском Маматкозине были две крестьянские общины.

Все умершие в Казани члены семьи Баратаевых были похоронены на кладбище казанского Кизического монастыря. Подробное описание их памятников можно найти в книге архиепископа Никанора (Каменского), посвященной Кизическому монастырю. К сожалению, время и советская власть не пощадили их могил, как и многих других. Сейчас на месте некрополя Баратаевых стоит Дворец культуры химиков.

                              ГЕРКЕНЫ

Фамилия Геркен часто встречается в книгах по истории Казани. Эта семья в середине XIX - начале XX вв. входила в высшее казанское общество. Николай Иванович Геркен женился на дочери поэта Евгения Абрамовича Баратынского Зинаиде и стал владельцем роскошного имения в Каймарах (Высокогорский район), а их сын Александр Николаевич Геркен (1863 - 1935) был известным ученым-медиком, хирургом, профессором Казанского университета. Но большинство Геркенов были военными.

Между тем эта семья не принадлежала к аристократии по происхождению. Первый казанский Геркен Федор Федорович - был сыном купца из Ревеля (Таллинна). Кто он был по национальности: немец, эстонец, швед, а может быть, и русский (в Таллинне было коренное русское население, и у многих из них были немецкие фамилии - со времен шведского господства) - неизвестно, но очевидно русским языком владел хорошо - в 1761 году он поступил писарем в военное ведомство. В 1771 году Федор Федорович был аудитором (руководителем канцелярии) Новгородского полка уже в чине прапорщика. В 1772 - 1779 гг. служил адъютантом у генерала Михаила Федоровича Каменского, впоследствии фельдмаршала и знаменитого полководца (в начале XIX века в русской армии было только 2 фельдмаршала - Каменский и Михаил Илларионович Кутузов). Можно догадаться, что бывший писарь привлек Каменского не бравым видом и не светскими манерами. Очевидно, обязанности Федора Федоровича тоже были канцелярскими. Но близость к влиятельному военачальнику помогла ему продвинуться в чинах: в 1774 году он уже капитан, с 1779-го - секунд-майор. В 1779-м он перешел на службу в провиантский штат и до ухода в отставку в 1805 г. занимал должности с труднопроизносимыми названиями - провиантмейстер, генерал-провиантмейстер-лейтенант, получая и чины - премьер-майор - 1780 год, подполковник - 1786 год, полковник - 1792 год27.

В 1788 году он женился на Екатерине Петровне Есиповой, принадлежавшей к старинному дворянскому роду. Есиповы были среди первых дворян, наделенных поместьями в Свияжском уезде в 1557 году (по преданию, их род происходит от новгородских бояр).

Екатерина Петровна была единственной наследницей состоятельного помещика, и Федор Федорович стал владельцем значительного количества земель и крестьян в Юматове (там находилась усадьба Есиповых, потом Геркенов), в Татарском Бурнашеве. В 1832 году он добавил к ним часть села Моркваши (Лесные Моркваши). Были у них поместья и в Спасском уезде.

 

Усадьба Геркенов в с.Юматово

Усадьба Геркенов-оранжерея. Фото нач.XX века.

У Федора Федоровича Геркена было 2 сына - Петр (1790 - ?) и Николай (1792 - ?). Оба закончили Артиллерийский кадетский корпус, оба сделали хорошую карьеру, дослужившись до генерал-майоров. После смерти отца в 1831 году они поделили поместья - Николаю Федоровичу достались владения в Спасском уезде, а владельцем Юматова стал Петр Федорович.

С 1801 года он служил артиллерийским офицером, с 1807-го - поручик, с 1811-го - штабс-капитан. Из его формулярного списка нельзя понять, участвовал ли он в Отечественной войне, но в заграничных походах участвовал: 1814 году награжден медалью за взятие Парижа. В 1816 году - капитан, в 1818-м - полковник. Принимал участие в русско-турецкой войне 1826 - 1828 гг. в качестве командира батареи, в 1827 году за отличие получил звание генерал-майор, с 1830 года в отставке. В отставке жил в Казани в собственном доме, построенном в 1839 году (ныне ул. Жуковского, 5).

Был женат на дочери генерал-лейтенанта Анне Ивановне Панчулидзевой. Профессия артиллериста стала в семье Геркенов наследственной: артиллерийскими офицерами были оба сына Петра Федоровича - Сергей и Иван и внук Николай Иванович, который позже женился на дочери Евгения Баратынского - Зинаиде.

НАЗИМОВЫ - ТЕРЕНИНЫ

В начале XVIII века часть села Введенская Слобода (около 60 душ крестьян) принадлежала свияжскому дворянину Максиму Назимову. К сожалению, не удалось установить его происхождение - среди свияжских дворян XVII века такой фамилии не было. Позже поместье перешло к его сыну Савве Максимовичу Назимову - довольно известному военно-морскому деятелю. В 30-е годы он учился в морском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, в 1736 году был выпущен гардемарином. Служил в Балтийском флоте, с 1763 года - капитан-лейтенант и командир самого большого тогда фрегата «Александр Невский», с 1763 года - капитан 3 ранга и капитан Кронштадтского порта. С 1769-го - генерал-лейтенант (в XVIII веке морякам часто присваивались сухопутные звания) и комендант Кронштадской крепости, с 1773-го  - присутствующий в Адмиралтейств-коллегии (заместитель командующего флотом). С 1775 г. -                вице-адмирал. В военно-морских справочниках и энциклопедиях утверждается, что Савва Максимович умер в 1775 году в Кронштадте, но, как нам удалось установить, в 1780 году он был жив и жил в Казани и в своем поместье во Введенской слободе.

Жена Саввы Максимовича, Елизавета Кашпировна, надолго пережила не только мужа, но и сына Петра, который тоже был военным моряком. Она умерла в 1821 году и передала по завещанию свое поместье внучке, Елизавета Петровне, которая была замужем за Михаилом Кузьмичом Терениным. В 1834 году в ее поместье во Введенской Слободе жили 71 душа мужского пола и 83 - женского пола крестьян и 14 душ мужского пола и 13 женского - дворовых.

   Ее муж, Михаил Кузьмич Теренин (1772 - ?), был выходцем из довольно состоятельной, но не очень знатной семьи симбирских дворян, Михаил Кузьмич поступил на службу солдатом во Владимирский драгунский полк в 1786 году, с 1787 года - прапорщик. Вместе с полком принимал участие в русско-турецкой войне 1787 - 1791 гг., с 1794 года - капитан, в 1795 году перешел на гражданскую службу. До 1810 года служил в Тверской уголовной палате, откуда вышел в отставку. Михаил Кузьмич имел собственные владения в Алатырском и Свияжском yeздах, более 400 душ крестьян, но свияжское поместье, в соответствии с завещанием Назимовой, было собственностью Елизаветы Петровны.

Где-то около 1840 года на принадлежащих ей землях была основана деревня Елизаветино, названная так очевидно в честь обеих Елизавет - бабушки и внучки. В нее была переселена часть крестьян из Введенской слободы.

   По завещанию Елизаветы Петровны Терениной, умершей около 1850 года, поместье унаследовал ее единственный сын Николай Михайлович Теренин, родившийся в 1805 году. С 1826 года он служил в лейб-гвардии конном полку (кирасирском) юнкером. С 1828-го - корнет, участвовал в подавлении Польского восстания 1830 - 1831 гг., награжден за участие в штурме Варшавы. С 1831 г. - поручик. Уволен по болезни в 1835 году ротмистром. В отставке жил в Казани, имел собственный дом (ул. Рахматуллина, 2, позже в нем была Мариинская гимназия), был активным деятелем дворянского собрания, попечителем Казанской гимназии, Казанского уездного училища. Был женат на Александре Степановне Стрекаловой, дочери казанского военного губернатора Степана Степановича Стрекалова.

По ревизии 1858 года за ним было 69 душ крестьян в деревне Елизаветино и 140 душ крестьян и дворовых в селе Введенская Слобода, которые и были освобождены в 1861 году.

   У Николая Михайловича было 3 сына - Михаил, Александр и Степан. Судьба двоих первых нам неизвестна, а Степан Степанович Теренин, который унаследовал свияжское поместье, был камергером двора, в 1887 - 1898 гг. был предводителем дворянства Казанской губернии.

ОБУХОВЫ

 Родоначальник Иван (Ян) Васильевич Обухов . Из юрьево -польских сыновей боярских. 3-й воевода левой руки войск в казанском походе 1544 года , 4-й воевода правой руки войск в шведском походе1549 года, ходил с полком из Ладоги к Полоцку в 1551 году .

    Василий Иванович, помещик Симбирского и Нижегородского уездов , Гвардии Прапорщик Преображенского полка , уволен от военной службы в 1720 году, Коллеж.Асессор.

   Жена Наталья Васильевна, проживали с сыновьями в Москве, исповедовались в ц. Покрова Богородицы и Николая Чудотворца на Песках (близ Арбата).

     Их сын Иван Васильевич, родился 2 июня 1735 году, записан в солдатом в Лейб - Гвардейский Измайловский полк в 1749 году, сержант с 26 мая 1754 года , в 1762 году был Капитан - Поручиком Измайловского полка и содействовал восшествию на престол императрицы Екатерины 2 , после женитьбы перешел в гражданскую службу(1762 г.) . Был весьма  любим императрицею ; принимал активное участие во внутренней жизни империи - был личным Тайным Советником Императрицы, Действительным Камергером, Кавалером орденов св. Анны (1777 г.) и св. Александра Невского (22 сент.1793г.), в последние годы своей жизни сблизился с Великим князем Павлом Петровичем и живал в Гатчине, куда перевел из Л. ГВ. Измайловского полка в Гатчине Конную Гвардию своих сыновей капитанов Василия, Петра и Николая Ивановичей Обуховых.

   1 января 1795 года произведен в Действительные Тайные Советники (чин, соответствующий полному генералу, т.е. современному званию генерала армии. Умер в апреле 1795 года. Похоронен в Санкт - Петербурге. Некрополь Свято - Троицкой Александро - Невской Лавры. Надпись на надгробной плите: «Пред Троном возмужал, состарился, скончался , чтил , веру и любил сокровных и друзей .И титлов честного от всех он украшался . Се - подвиги его и слава в жизни сей» .

     За Анной Борисовной Бестужевой только в Свияжском уезде получил земли и крестьян в селах и деревнях: Куралово, Утяшки, Рус. Бурнашево, Рус. Азелеи, Моркваши.

    Василий Иванович, Бригадир, родился в 1764 году, умер от ран в Москве 31 декабря 1813 года. Женат с 13 мая 1800 года на Марии Васильевне Васильевой (незаконнорожденной дочери Действительного Тайного Советника Князя Василия Васильевича Долгорукова). Похоронен на Донском кладбище г. Москва, рядом со своей матерью Анной Борисовной (урожденной Бестужевой 1745-1805 г.г.) .

1816г. Куралова сельца Бригадирши Марьи Васильевой Обуховой с сыном Василием 366 душ м.п. 3066десятин 973 сажени.

     Петр Иванович, отставной Бригадир, умер 22 августа 1838года. Жена - Софья Васильевна (Сарра) Марлейс (англичанка).
     Николай Иванович Статский Советник - умер холостым . 

Сын Василия Ивановича - Василий Васильевич, родился 14 мая 1806 года, умер в 1879 году.

   Корнет Лейб - Гвардии УЛАНСКОГО ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ ПОЛКА. (1828 – 1830 г.г.) Был ранен польскими повстанцами и уволен в отставку в 1831 году. Затем Коллежский Асессор. Жена - Екатерина Васильевна Обрескова.

       ...Дочь Василия Ивановича Софья Васильевна, была замужем за генералом от кавалерии Павлом Васильевичем Олферьевым, под началом которого и служил Василий Васильевич. 

 

      Василий Васильевич Обухов, из дворян Казанской губернии, сын корнета лб.-гв. Уланского полка Василия Васильевича Обухова и Екатерины Васильевны, урождённой Обресковой, дочери кавалер-гарда Василия Александровича Обрескова. Родился 14 августа 1850г., воспитывался в Александровском лицее.

   21 Мая 1871 года по окончании курса поступил юнкером в Кавалергардский полк; 19 октября того же года произведен в корнеты; в 1876г. поручик; 10 июня того же года назначен адъютантом к Московскому генерал-губернатору; в 1877 г. шт.- ротмист¬ром; 13 ноября того же года отчислен от должности адъютанта, с зачислением по армейской кавалерии майором, прико¬мандирован к Вознесенскому уланскому полку и зачислен по канцелярии Российского комиссара в Болгарии; в 1880 г. назначен адъютантом к командующему войсками Казанско¬го военного округа; в 1882 г. произведен подполковником и уволен от службы с мундиром.

   В 1884 - 1887 г.г. был Свияжским уездным предводителем; в 1905 году помощником того же пред¬водителя.

   Умер в 1918 году (могила неизвестна так как отходил с белогвардейцами от Свияжска и погиб или умер неизвестно). Семья находилась в Петрограде.

   Женат (с 20 июля 1875г.) 1-м браком на дочери ст. советника Льва Толстого - Надежде Львовне;

Дети от первого брака: Софья Васильевна – замужем за действительным тайным советником, статс - сек¬ретарем Николаем Павловичем Мансуровым.

Мария Васильевна – замужем за Евгением Дмитриевичем Масловым, полковником лейб - гвардии Гусарского полка (1876г.).

   2-м браком - на дочери генерал - лейтенанта Павла Петровича Карцева, девице Екатерине Павловне. 1898 год.   (Бюст генерала до сих пор стоит в Болгарии).

От второго брака.

   Вадим Васильевич Обухов, родился в 1896 г. в Санкт -Петербурге , в 1917 окончил Императорское училище правоведения и был причислен к Министерству иностранных дел, в 20-х годах работал в советских учреждениях . В начале 1933 года - арестован с матерью в Ленинграде по групповому делу (Грасс Б. и др.). Сослан с матерью в Вологду.

   За Обуховыми Василием Васильевичем и Екатериной Павловной при сельце Куралове и пустоши Гладковской - 92 десятины, при отхожих дачах Стрелецкой и Казаихе и подгородних пожнях, принадлежащих сельцу Куралову и с. Русскому Бурнашеву -168 десятин, при Рус. Азелеях - 554 десятины, при Морквашах -118 десятин. До революции в Куралово им принадлежал еще и спирт. завод.

 

 Основной материал в этом разделе взят из книги:

Верхний Услон: край родной навек любимый…: научно-популярное издание/Под ред.Л.Г.Абрамова.-Казань: по городам и весям, 2001.-363с.

МБУ "Верхнеуслонская ЦБС" благодарит всех, кто обращается к нам по поводу истории своего края. Выражаем особую благодарность за предоставленную информацию по роду Обуховых -Бычкову Дмитрию Александровичу, надеемся на дальнейшее сотрудничество. Очень рады, что становится всё больше людей, интересующихся историей, неравнодушных к своим корням.